Не стоит.Она везде. Мило улыбается тысячей разнообразных масок. Да я и сам ложь - фарфоровое лицо АНБУ скоро станет символом не защиты, а лжи и предательства. Тоскливо. Все, кто когда-то назывался близкими, отчаялись. Их больше нет рядом. Все, кто хотел пройти мой путь со мной - отстали. Только сейчас я по-настоящему понимаю, что такое одиночество. Это не гордое "одиночка", когда ты один, но в центре внимания всего мира. Это когда ты один, и о тебе издедка вспоминают.. стараясь делать это как можно реже, потому что воспоминания о тебе прогоняют улыбку с губ и позволяют проникнуть в сердце тоске и чувству вины. Это когда о тебе хотят забыть и вычёркивают из жизни. Это странно. Я вроде бы нужен.. но меня нет. Наверно, потому что по-настоящему.. никто не нуждается. Во мне.
Когда я смотрю на него, то вижу несбывшееся. То, что могло бы быть, если бы не. Стынет на колене укус сколопендры. Жар поселился у лба и не хочет уходить. Талая вода в руках, травы в чашке. Пустая комната.
Вверх посмотрев на заре я увижу тебя под двумя золотыми крылами. Вверх никому не успеть, ты свободен от вех, ты паришь между нами. Вверх, расправляя тугие ветра, я хочу дотянуться до линии слова, Вверх, я хваленые яды пила от тебя, но ты снишься мне снова и снова.
Ветер ударит в окно, ты откроешь глаза, ты сотрешь с век соленые брызги Ты забудешь меня, как плохое кино, ты прогонишь дурные крамольные мысли... (с)
Возникни тенью в зеркалах, слегка коснись плеча, Я не могу уже не слышать твоих крыльев свист, Я буду плакать или петь, но только не молчать, Я не могу в тебя не верить или не любить.
Мне не хватает на костер огня, Проносятся в дали И вроде рядом, да не про меня, Сигнальные огни. А я опять бегу, кричу: "постой", Как морок, за тобой, И ты бросаешь в придорожный зной Моей душой.
Я разбиваюсь о твой взгляд как будто о гранит, Я прорасту седой березой, как водилось встарь, Так повелось, что петь не может то что не болит, А если ты принять не можешь, то тогда ударь.
Два последних героя подпольной войны, Глубина наших глаз нереальна как сон. Обходя все преграды сражаемся мы, Только помнить должны, что в финале умрем.
И готическим шрифтом ушедших времен Я тебя не хочу отпустить умирать, Но ты волен как ветер, спокоен как сон, И медлительным строчкам тебя не догнать.
Но бумаги осталось на несколько строк, И пространство и время согнутся в дугу, И по правилам жанра готов эпилог – Мы распишемся кровью на белом снегу…
..Но я вижу мост над горящей рекой Я вижу тень твою впереди Я знаю – мне ещё далеко Сквозь ночь и память, сны и дожди Но я успею – у меня есть крылья Их плохо видно под смертной пылью Я умею летать…
Для графини травили волка...Для графини травили волка. Его поступь была легка... Полированная двустволка - Как восторженная строка! Он был вольный и одинокий. На виду или на слуху. Стрекотали про смерть сороки Беспардонную чепуху. Упоённо рычала свора, Егеря поднимали плеть - Все искали, где тот, который Призван выйти и умереть? Нет, любимая.. Даже в мыслях Я не буду ничей холоп. Я уже не поддам под выстрел Свой упрямый звериный лоб. И моя негустая шкура Не украсит ничей камин. Пуля - дура? Конечно,дура... Только в поле и я - один... Всё бело, и борзые стелют Над равниной беззвучный бег. Эх,дожить бы хоть до апреля - Поглядеть,как растает снег, Как по небу скользят беспечно Облака до краёв земли... И влюбиться в тебя навечно, За секунду До крика: "Пли!"..